— Это полезно для тебя. Ты должен тратить их почаще, — засмеялся Морган, открывая потайную дверь и подавая Дункану зажженную свечу.
Та половина Дункана, которая принадлежала церкви, требовала проигнорировать это замечание, но все же он не смог сдержать легкой улыбки, входя в темную пустоту тайного коридора.
— Тебе нужно еще что-нибудь? — обернулся он, задержавшись у входа. — Келсон должен спать до утра, но…
— Ты уже говорил это, — фыркнул Морган.
— Но, Аларик, ты же знаешь, что я тут ни при чем, — прошептал Дункан шутливо-серьезным тоном. — А кроме того, у тебя, думаю, уже побывало много гостей за ночь. Я слишком устал от такого количества людей.
Прежде чем Морган успел придумать ответ, Дункан повернулся и исчез в коридоре. Морган покачал головой, улыбнулся и тщательно закрыл дверь. Он смотрел на нее в течение некоторого времени отсутствующим взглядом, а затем вернулся к камину.
Это был длинный день, длинные две недели. И хотя конец был близок, он знал, что самое трудное еще впереди.
Он потер руками глаза и постарался освободить мозг от всяких мыслей. Если он хочет быть в состоянии оказать утром помощь Келсону, надо поспать.
Подтащив кресло к кровати Келсона, он отстегнул плащ и бросился на мягкие подушки. И едва его голова коснулась их, волна сна нахлынула на него, завладела им целиком и унесла с собой. Все, что он успел сделать, прежде чем сон одолел его окончательно — это скинуть сапоги и натянуть на себя плащ. Сознание уже покинуло его, но он все-таки отметил в уме, что единственный шум в комнате — дыхание Келсона и что если тут что-либо изменится, он должен незамедлительно проснуться.
После этого он заснул.
Однако для лорда Яна Ховела ночь только началась. Открыв дверь в свои покои, он пригласил войти туда и охранника, который сопровождал его.
— Как твое имя, друг мой? — спросил он, закрывая дверь за собой.
— Джон Элсуорт, милорд, — ответил польщенный охранник.
Он не был похож на того первого стражника, которого Ян использовал в своих темных целях. Джон, низенький плотный пожилой человек, давно уже служивший в охране королевского дворца, был очень силен, именно поэтому Ян выбрал его.
Ян улыбался про себя, когда, подойдя к столу и налив себе стакан вина, повернулся к охраннику.
— Очень хорошо. А сейчас я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
— Слушаю, милорд.
Ян подошел к охраннику и посмотрел ему в глаза.
— Смотри на меня, Джон, — приказал он.
Глаза охранника, слегка удивленные, встретились с глазами Яна. Тот поднял палец.
— Видишь мой палец? — спросил он, медленно водя им перед носом Джона.
— Да, милорд, — ответил тот, следя глазами за пальцем.
Затем, прикоснувшись пальцем ко лбу охранника, Ян прошептал:
— Спи, — и глаза охранника закрылись.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы сконцентрироваться и установить связь со своей покровительницей. От Яна исходила эманация, и его невольный медиум отбрасывал причудливую призрачную тень на обитую гобеленами стену.
— Чарисса, ты слышишь меня?
Губы Джона зашевелились, и прозвучал ответ:
— Слышу.
Ян улыбнулся:
— Они были в гробнице, как ты и предсказывала, моя дорогая. На Келсоне уже Глаз Рома. Не думаю, что кто-нибудь заметил это, кроме меня. Я не могу сказать, успешно ли прошла передача могущества. Мальчик выглядел очень усталым, но этого и следовало ожидать.
Наступила пауза, затем охранник заговорил. Голос был низок и глух, ко интонации явно принадлежали Чариссе.
— Хорошо, но процесс передачи еще не закончен. Он должен завершиться на коронации или каком-нибудь важном публичном собрании. Так что у нас есть еще способы воспрепятствовать им. Ты знаешь, что нужно делать в соборе?
— Конечно.
— Хорошо, И сделай так, чтобы не было сомнений в том, на кого возложить вину. Я получила еще одно предостережение от Совета Камберианцев, запрещающее мне вмешиваться. И хотя, естественно, я не собираюсь следовать ничьим указаниям, не вредно подурачить их подольше. Кроме того, поскольку Морган наполовину Дерини, вполне возможно, что Совет обвинит во всем его, если мы тщательно подготовимся и выполним задуманное.
— Это смешно, — фыркнул Ян, — что Совет дает указания дочери Марлука. Кем себя считает этот Корак?
Он уловил самодовольный смешок, и затем голос ответил:
— Не в этом дело, Ян. Ты лучше иди и делай свое дело, прежде чем вымотаешь медиума до того, что не сможешь вернуть его к жизни. Его смерть вызовет подозрения, а тебе еще не время раскрывать себя.
— Не бойся, моя девочка! — хихикнул Ян. — Пока.
— Пока, — ответил голос.
Эманация исчезла, и Ян открыл глаза, все еще держа медиума под контролем.
— Джон, ты слышишь меня?
— Да.
Ян переместил пальцы на веки Джона и легонько надавил на них.
— Ты ничего не будешь помнить о том, что произошло. Ясно? Когда я освобожу тебя, ты будешь помнить только, что я просил проводить меня в мои покои.
Охранник еле заметно кивнул головой.
— Хорошо, — Ян сосредоточился, опустив руки. — Ты очнешься и ничего не будешь помнить.
Ян вернулся к столу и поднял стакан с вином. Джон открыл глаза и посмотрел на него:
— Что-нибудь от меня еще нужно, милорд?
Ян покачал головой и сделал глоток вина.
— Нет. Но если ты будешь так добр и постоишь у дверей на страже, я не забуду тебя. Как видно, по коридорам дворца ходят убийцы, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из них оказался у моей постели.
— Хорошо, милорд, — поклонился Джон. — Я посмотрю, чтобы вас никто не потревожил.
Когда дверь за охранником закрылась, Ян поднял стакан, опустошил его и поставил на стол. Теперь за дела. И больше никаких обычных убийств. Согласен, будет противно и даже утомительно, так как там будут участвовать трое, но серьезных затруднений у него не будет.
Он немного пожалел, что сил у него хватит только на то, чтобы перенести себя лишь до собора, но ничего: как только он вернется, Чарисса даст ему новые силы взамен истраченных. В самом деле, все уже подготовлено, и небольшая прогулка для него даже полезна, она поможет ему проветриться. Ничего лучше конной прогулки в ноябре не может очистить голову человека от мыслей об убийствах и привести его в более приятное состояние духа.
Он встал в центр комнаты и плотно запахнул плащ, затем, проговорив слова заклинания, которому научила его Чарисса, нарисовал какие-то знаки в воздухе перед собой — и исчез.
Позднее, много позднее, Ян бросил поводья в лесу севернее Ремута. Он долго прислушивался, прежде чем послать свою лошадь шагом, предоставив ей самой находить дорогу в темной безлунной ночи. Пошел снег, и Ян плотнее закутался в свой плащ, продолжая путь в кромешной темноте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
